Сериал Теперь пусть уходит онлайн

Двойной эпизод этого художественного фильма, вдохновлённый созданием Дж.Б.Пристли, был воплощен на сцене МХАТом, отнеся зрителей в стихийные города и деревни Англии. Сюжетная линия знакомит нас с выдающимся художником Саймондом Кендлом, чья тяжёлая болезнь оставляет его на грани жизни и смерти. Родственники Кендла уже как бы уверены в том, что мужчина не переживёт свою недуга, поэтому они начали открыто претендовать на его наследство. В распоряжении художника остались его картины, которые могли бы принести немалый доход своим новым владельцам, однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. Главный персонаж считает, что его произведения искусства должны стать достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, уверен в обратном. Кендл планирует реализовать свой план, но болезнь застаёт его врасплох прямо на полпути. Перед смертью мужчина завещает своё состояние своей внучке Фелисити и сыну хозяина гостиницы Стэну. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В конце концов, Кендл завещает своё состояние своей внучке Фелисити и сыну хозяина гостиницы Стэну. Он понимает, что его искусство может достичь широкой аудитории только через своих наследников. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его произведения станут достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кого-то из них. Таким образом, в этом художественном фильме мы видим борьбу за шкуру не убитого медведя между Кендлом и его сыном. В это время, когда Кендл уже находится на грани смерти, он начинает чувствовать, что его искусство может стать инструментом для реализации его плана. Он решает, что его произведения должны достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Сын Кендла, будучи большим идиотом, считает, что отец должен уйти на тот свет, оставив ему все свои картины. Однако Кендл не собирается пока покидать этот мир, становясь свидетелем безумной борьбы за шкуру не убитого медведя. В его завещании говорится о том, что его искусство должно достичь широкой аудитории, а не быть личной вещью для кого-то из них. Он понимает, что только через своих наследников его произведения могут достичь широкой аудитории. В последние минуты жизни Кендл чувствует, что его искусство станет достоянием общества, а не личной вещью для кто